Мать
Агенда
Том 4
Октябрь 1963
3 октября 1963
(На столе Матери лежат два двойных белых цветка гибискуса, называемых «Милостью». Мать берет один из них и дает ученику:)
N приснилось этой ночью, что Шри Ауробиндо дал ей множество предметов, затем пришла я и дала ей два цветка «Милости». Утром, она просыпается, идет в свой сад… на дереве было два цветка милости.
Это забавно.
Итак, что ты мне принес?
Я получил письмо от Х.
Хорошо!… что он пишет?
Я спрашивал его, что мне теперь делать: сейчас я закончил второй «цикл» тантрического письма. И он мне ответил: «Once more start the thing and continue»[начните еще раз и продолжайте].
Естественно, он говорит, что ты должен довести начатое до конца.
Тогда мне нужна еще бумага!
Фью!
Что если сделать как в прошлый раз: взять в типографии обрезки бумаги. Мне надо… 5200 листов!
Две тысячи?
Пять тысяч двести!…
*
* *
(Мать переводит письмо Шри Ауробиндо, о котором уже шла речь 24 июля, о нисхождении Любви,, затем она добавляет вот какой комментарий:)
Если бы божественная Любовь снизошла раньше божественной Истины, некоторые существа, обладающие могуществом или особой восприимчивостью, могли бы притянуть ее к себе, лично, тогда это могло бы вызвать всевозможные ложные движения. 214 Но если эта божественная Любовь низойдет только в Истине, в Сознании Истины, она войдет только в тех, кто готов воспринять ее. Без подготовительной работы Истины нисхождение Любви может вызвать очень мощное притяжение элементов, не способных сохранить Любовь в ее чистоте; тогда как, если подготовительная работа Истины проведена, тогда Любовь будет ВЫБИРАТЬ для проявления себя тех, те личности, которые будут готовы.
*
* *
Немного позже
Ты еще работаешь над «Спором со Смертью»?
Я еще не закончила, у меня не было времени, чтобы работать, вот что досадно! У меня всегда столько работы во второй половине дня — я не называю это «работой», это просто то, чем я занимаюсь: встречаюсь с людьми, читаю письма… тонны писем! И затем, все организационные вопросы: все в ужасной путанице. В четыре часа мои встречи с людьми должны заканчиваться, до пяти часов мне нужно работать над переводом— они же уходят от меня без десяти пять! Так что ни на что не остается времени. Только в один день из четырех мне удается взяться за перевод, вот почему эта работа движется очень медленно.
Надо еще что-то изменить в распорядке моего дня — он очень быстро нарушается.
В самом начале [когда Мать отошла от дел], обычно я получала в день одно-два письма; сейчас же я получаю ежедневно десять-двенадцать писем, и если я сразу же не отвечаю, то спустя два дня приходит другое письмо: «Я писал(а) вам, но не получил(а) ответа.» Так что я сразу же черкаю на эти письма две-три очень сухих фразы [Мать смеется]… чтобы показать им, что не стоит быть слишком нетерпеливыми.
Как бы там ни было… 215
((Мать входит в состояние
(долгого созерцания)
Я опять видела квадрат.
Он был окантован красным, как бы маленькими красными искорками. Тот же самый белый квадрат. Потом он был как бы поглощен и замещен квадратом голубого и зеленого света — тантрического голубого и зеленого света: это похоже на цвет очень яркого изумруда и сапфира, очень мощный цвет. Полупрозрачные, светлые квадраты. Два квадрата наложились друг на друга: зеленый поверх голубого.
Но перед этим, когда появился этот белый квадрат с красной окантовкой (сначала он сформировался; он как бы сформировался между нами), в тебе что-то расслабилось — ты почувствовал расслабление?
((ученик кивает головой…
(молчание)
Последние два дня Шри Ауробиндо был здесь все время, все время. Постоянно, постоянно присутствовал во всем, что вокруг. И множество людей видели его, говорили с ним — его присутствие сильно ощущалось. Последние два дня.
Иногда он словно бы входил в некую… (не знаю, как сказать) внутреннюю неподвижность, но бывают моменты, когда он очень активен.
И один раз (два-три дня тому назад) он сказал мне: «Ты можешь быть со мной столько, сколько захочешь, можешь разговаривать со мной столько, сколько хочешь», как если бы руководил не он, а я (!) Я сказала, что это неправда! [Мать смеется] Но, как бы там ни было…
Со времени того переживания полупрозрачной чаши он был очень, очень близко. Этим утром было так, как если бы он присутствовал во всем.
Есть даже нечто очень забавное: вчера я встречалась с людьми, не здешними; обычно я не говорю с такими людьми, но с этими я заговорила. Я начала что-то говорить, затем Шри Ауробиндо перебил меня: «Не говори им этого, они будут убеждены, что ты всегда твердишь одно и то же!» И это было именно так — я взглянула на них и сразу же остановилась. Все время он дает мне знать: «Вот этот чувствует вот так, вон тот думает так, а тот…» Он очень, очень сильно присутствовал во всем, все время, все время.
Затем, есть мгновения, когда создается такое впечатление, что его здесь вообще нет — «он больше не здесь», а где-то там… в Супраментальном! 216 [Мать смеется]
5 октября 1963
Вчера у меня было очень любопытное переживание, оно оставило странное ощущение…
Это было сооружение — громадное здание. Оно напоминало один из тех громадных отелей, что строят сегодня, со внутренними дворами и всевозможными дополнительными постройками. У меня там была комната на самом верху (я припоминаю прошлое переживание, которое у меня было… ты помнишь переживание того «большого отеля»? 217 было нечто подобное). И все люди там, ВНЕШНЕ, были переполнены почтением, покорностью и уважением… но каждый шел собственной дорогой — в этом ничего нового. Сначала я была внизу (моя комната была наверху, я не знаю, сколько там было этажей), и там я видела людей: людей, которых я знаю. Но все детали, каждая деталь была такой значимой, это было чудесно! Было время, когда я должна была принять ванну (не знаю, который был час!), так что я хотела для этого вернуться в свою комнату, и мне нужен был кто-то, кто подготовил бы ванну (это символично; я еще не знаю, я еще не поняла этого символа «купания», но он появляется очень часто; это должно что-то значить этот символ). Но один был слишком стар (кто-то, кто был мне предоставлен, чтобы подготовить ванну), другой был недостаточно силен, третий… — нужно было обладать очень особыми качествами, чтобы суметь подготовить это купание. Это было не в первый раз; уже два-три раза такое было и раньше: чтобы подготовить эту ванну, требовались совершенно особые качества отваги, силы, физической мощи, выносливости. А люди внизу… [жест, выражающий немощность]. Тогда я сказала себе: «Что же, поднимусь к себе и посмотрю, что произойдет.»
И по пути опять случилась все та же история: я шла обычным путем — плюх! обрыв, ничего больше нет, я не могу пройти. Но я все же поднималась (не знаю, как). Затем я вышла куда-то, похоже на балкон-террасу, квадратную, совершенно квадратную, и ВСЕ двери там были закрыты. Больше некуда было идти: все двери были закрыты. И вот я вижу: во ВСЕМ здании поднимается, поднимается и поднимается вода, вот так, кроме тех мест, где двери закрыты. В самом низу… (я не знаю, я была достаточно высоко, может быть, на четвертом-пятом этаже) двери были закрыты, так что, естественно, вода там не могла проникнуть. Все внутренние дворы (большие, громадные дворы) превратились в swimming-pool [бассейны]! Что за вода!… Я смотрела на нее и восхищалась; я говорила себе: «Какая чудесная вода!» чистая-пречистая, чище и яснее этой я никогда не видела. Вода… я не знаю, она была прозрачной… как сама чистота, это было чудесно. Она поднималась и поднималась и поднималась… В одном из дворов слева от меня (в очень большом дворе: он стал громадным бассейном) я увидела кого-то в купальном костюме, выходившего из воды, как если бы он принимал там ванну, а затем облачился (это был кто-то очень высокий, не мужчина и не женщина), затем он облачился в купальный халат и пошел по воде (!) Я смотрела на это, пока вдруг не заметила, что вода стала достигать моих стоп. Тогда я УЗНАЛА: «Ах, да! они решили сделать это.» Я была немного раздосадована и сказала себе: «Они могли бы меня предупредить, что собираются сделать это!… Но это делается регулярно… Есть ли люди, которые знают об этом?» (Все это было в моей голове.)
И я восхищалась этой водой, я говорила: «Но это сама чистота!» И вода достигла моих ступней, но они не намокли. Затем я отметила: «Если я останусь здесь…» (ведь за мной были закрытые двери, там здание продолжалось, но передо мной не было ничего, значит, вода должна растекаться в этом направлении — но как так получается, что она не растекается? Я не знаю — все это было очень «дивно»!) И вода поднималась, поднималась и поднималась, пока не достигла моих лодыжек, и тогда внутри меня что-то сработало, и я проснулась.
И я проснулась на десять минут позже, чем обычно.
У меня не было ощущения опасности — совсем никакого. Только небольшое чувство досады: «Они должны были предупредить, прежде чем делать это!» И это «они» относилось к высшим главам организации (в этом не было ничего религиозного или духовного: это было очень конкретно, в Материи). Но эта вода... я восхищалась, я говорила себе: «О, они имеют власть над этой водой!» Она была как жидкий алмаз. Это было чудом, как если бы все, чего она касалась, очищалось. И то существо, что вышло из громадного бассейна (это было не человеческое существо: оно выглядело как витальное существо, которое не было ни мужчиной, ни женщиной), оно вышло в каком-то купальном костюме, затем надело некое подобие купального халата и исчезло. Но ВСЕ двери были закрыты, не было ни души — была только я на этом квадрате, за мной были закрытые двери, и я смотрела на все это с большой высоты. И все было наполнено этой субстанцией — она выглядела как вода, но это была не вода.
И это впечатление тянулось, как если бы там было что-то, что я должна понять.
И было только маленькое разочарование: «Они могли бы меня предупредить.» И в то же время была улыбка, понимание, что так лучше.
«Они должны были предупредить…»
Я подумала, что это происходило на витальном уровне, потому что все связи, которые у меня были с людьми внизу, прежде чем я поднялась, были связями на уровне их характера, на их витальным уровнем — это были связи не с материальной субстанцией, а с характером, витальной природой. И что было!… Можно написать целые книги по этому поводу: ирония, острое восприятие, тонкое, изящное — уморительно! Очаровательно: каждый со своим маленьким изъяном — все люди, кого я знаю!
Но были существа, в двух-трех персонажах: одно витальное существо, которое переходило из одного в другого (я очень хорошо это знаю, и я знаю, что это так), и я видела именно СУЩЕСТВО, а не различных персонажей. Это витальное существо казалось женщиной (они принимают признаки пола, когда находятся в человеке: сохраняют внешний вид мужчины или женщины), имело женское обличие, и как раз когда возник вопрос о подготовке моего купания (опять это «купание»… надо найти, что это значит), ей понадобилось очень срочно что-то сделать, и она вернулась в свою комнату, а затем, минуту спустя [смеясь], она снова вышла, облаченная в платье! нечто вроде зеленого платья — травянисто-зеленого, но яркого — с громадным шлейфом, как хвост. И она так гордо прошла мимо: «Я должна им показать, кто я.» Восхитительная комедия! Если бы у меня было время записывать все это, получилось бы крайне забавно.
Так что вот, мне нужно найти, что значит это купание, которое постоянно фигурирует во всем этом.
Был там и другой персонаж, он был так озабочен (я знаю кто это, я его очень хорошо знаю), он был озабочен тем, чтобы приготовить мне ванну, но у него не было этой силы, он не мог: «О, я так хотел бы приготовить ванну!» Тогда я посмотрела на него, и не хотела говорить «нет»; но это не было возможным, у него не было силы.
(молчание)
Я все время поднималась, но все пути, которые я знала, резко обрывались. Сначала я пошла по очень большой лестнице, великолепной лестнице из розового мрамора, я должна была подняться по ней, но в тот момент, когда я повернулась (на лестничной площадке) —оп-ля! обрыв, дальше невозможно пройти (но как же это… невозможно пройти, но я все же поднималась?…) И я оказалась на другой лестничной площадке, я попыталась пройти оттуда: оп-ля! невозможно пройти. Я попыталась еще раз и оказалась на третьей площадке (но, в действительности, я находилась уже выше, потому что успела подняться на два этажа, прежде чем путь оборвался); я добралась до третьей площадки и оказалась в квадрате — в совершенном квадрате — обнесенном перилами из розового мрамора с красными прожилками, это было прекрасно: очень красиво, с узором, великолепно. Затем была дверь, за мной была дверь, похожая на бронзовую, она была закрыта. Я огляделась и увидела, что вода поднимается и поднимается (это не вода, но это была жидкость, как вода). А передо мной: необъятность. Не было пределов. Было так, как если бы я находилась выше всех других домов; не было деревьев, не было гор, не было ничего — была необъятность, как совершенно безоблачное небо; и оно не было белым, но там был свет. Я смотрела вниз и видела, как вода все поднимается и поднимается и поднимается — как потоп. Но это была не вода.
Это еще повторится, пока я не пойму.
Это не было похоже на катастрофу?
Нет.
Но в том сознании нет «катастроф», так что я не могу знать.
Было только это: «Почему?… В конце концов, они могли бы предупредить!» И эти «они» были во множественном числе: «Они должны были.» Это были «всемогущие мастера», «верховные мастера». Но в этом ощущении не было ничего религиозного или духовного.
А они не были витальными существами — верховными витальными существами?
Нет-нет!
Это были как бы «собственники» — собственники в том смысле, что они все построили, и им все принадлежало: они построили и организовали все. Может быть, это боги?
Я не принимала их во внимание (не знаю, как объяснить это), не только не относилась к ним с каким-то почтением, но и не уделяла им никакого внимания: для меня они были просто собственниками. Вот только жила я на самом верху этого дома. И в этом доме все мне подчинялись («подчинялись», по крайней мере, так казалось). А они были собственниками или управляющими. Но они не зависели от меня, я не отдавала им распоряжения; они не спрашивали меня, прежде чем что-то сделать — и я тем более не зависела от них.
Но у меня не было какого-то особенного ощущения своего дома там, чем где-либо в другом месте; несмотря на то, что у меня, несомненно, была комната на самом верху этого дома.
Может быть, это были боги?
А эти сооружения – это мир, каким они его создали?
Тогда что же означает эта вода, которая все поднималась и поднималась??…
И все было очень хорошо организовано, потому что все двери были закрыты, и вода не поступала туда, где ее не должно было быть — я не видела никого, кто бы утонул или подвергался опасности. Никто не подвергался опасности. И там было только одно существо, оно было существом витальным (не таким, как те другие, которых я видела внизу). Оно отлично поразвлекалось в этой воде! а потом ушло.
Я помню, как когда вода коснулась моих ступней, это было… (как объяснить?) это было не ощущение, не было ощущений, но вокруг моих ступней были как бы сверкающие алмазы. Очевидно, у меня не было намерения полностью в это погрузиться. И когда я почувствовала эту воду вокруг своих ступней, у меня возникло странное ощущение (оно исходило не от чувств, а от восприятия), я не ощущала, что мокну, но было так ясно: «Я не должна оставаться там.» И я очень резко проснулась.
(молчание)
И прежде чем вода достигла моих ступней, видя, как она поднималась и поднималась, я сказала себе: «Все же они могли меня предупредить» (не «меня» предупредить, а ОБЪЯВИТЬ). И в то же время у меня было впечатление: «Смотри-ка, а они делают это регулярно [циклический жест], они делают это регулярно, но они могли бы держать людей в курсе.» Впечатление не было очень сильным, будто что-то просто промелькнуло [в мыслях Матери].
Ни секунды ощущения опасности, совсем нет. Ни секунды.
Я не знаю…
(молчание)
Это как-нибудь вернется, чтобы я поняла.
В древних традициях часто говорится о «купаниях бессмертия»; может быть, это как-то связано? Воды, которые имели бы силу дать бессмертие!
Может быть.
Которые дали бы тебе неуязвимость.
Неуязвимость… возможно, это так.
Я все еще должна принять эту ванну: мне нужно ее принять, но никто не способен мне ее приготовить.
У меня есть ванная комната.
Я все еще собиралась принять ванну, но кто-то должен мне ее приготовить; и вот, то ли нет кого-то достаточно сильного, то ли они думают о чем-то другом, то ли вообще не заботятся об этом, или… И один раз (я говорила тебе об этом) я открыла дверь и обнаружила кого-то, кто пытался принять ванну 218 , и я пришла как раз вовремя.
Посмотрим. 219
16 октября 1963
(Мать сначала читает две строчки из «Савитри», отрывок из «Спора со Смертью». Она хотела бы поместить их как эпиграф к беседе от 7 сентября — к диалогу с материалистом.)
Послушай вот это:
О, Смерть, ты изрекаешь Истину, но Истину, которая убивает,
Я отвечаю тебе Истиной, которая спасает.
(X.III.621)
Это прекрасно!
Так что материалист… «О, Смерть, ты изрекаешь Истину»… Что он может возразить? — Это Истина.
По-английски:
O Death, thou speakest Truth but Truth that slays,
I answer to thee with the Truth that saves 220 .
*
* *
Ты знаешь Z? В последнее время я встречалась с ним дважды (вчера — во второй раз), и я хотела подождать, сначала увидеть его во второй раз, прежде чем рассказать тебе эту историю.
Вот что произошло: я устроила свое обычное «купание в Господе», и так заведено, что спустя какое-то время Чампаклал открывает дверь — это знак для меня, что время свидания истекло. Так оно и было, и после этого я посмотрела на Z (до этого я смотрела на него несколько раз, но не было ничего особенного), я посмотрела и увидела перед ним как бы массу субстанции, не материальной, но отвечающей на действие разума, то есть, мыслью и волей разума можно придать этой субстанции какую-либо форму — мне это знакомо [Мать делает жест ощупывания руками этой субстанции], она очень похожа на тот род субстанции, которую используют медиумы для своих видений (их субстанция менее материальная, более ментальная, но, как бы там ни было, того же рода). Перед ним была эта масса, и она заслоняла его; она не была светлой, не была и черной, но она была довольно темной. Тогда я ЗАФИКСИРОВАЛА взгляд, чтобы увидеть, что это было, и увидела, что была воля или усилие придать форму этой массе субстанции. Это было точно напротив головы и плеч Z. И была эта воля придать форму этой субстанции [жест лепки]. Как только я внимательно вгляделась, субстанция приняла форму головы Шри Ауробиндо, как его изображают в газетах и журналах (то, что я называю «популярный Шри Ауробиндо», как его представляют в книгах), субстанция приняла эту форму. Я сразу же подумала [ироническим тоном]: «А! это популярная форма, это на него не похоже!» И сразу же субстанция перестроилась и приняла форму Шри Ауробиндо на известной фотографии Картье-Брессона 221 (где Шри Ауробиндо сидит в кресле). Так-то было лучше! [Мать сдерживается, чтобы не засмеяться]. Не совершенно, но уже явно лучше (хотя в этом не было ни света, ни жизни: это была материя — тонкая материя, конечно же — которой была придана форма с помощью ментальной воли). Тогда я спросила себя: «Что это значит?! Он хочет, чтобы я поверила, что Шри Ауробиндо в нем или что?» Ведь голова и плечи Z полностью исчезли, было только это. И я подумала (это было просто так, как рефлексия): «Нет, это не очень хорошо! На самом деле не очень-то похоже!» [Мать смеется] Тогда он предпринял последнюю попытку, и это стало очень похожим на фотографию, которую сделали, когда Шри Ауробиндо оставил свое тело (это та фотография, которую мы поставили вертикально и назвали «медитация»), это было очень похоже на ту фотографию [с иронией], очень и очень похоже. И это осталось. Тогда я подумала: «О, да! Вот вам и фотография.»
Затем я немного сконцентрировалась и сказала себе: «Кого он хочет обмануть?» Тогда сразу же все исчезло, и я увидела Z, его голову.
Я зафиксировала это — это длилось свыше десяти минут — я зафиксировала, причем из лучших побуждений я пыталась увидеть, были ли там вибрации Шри Ауробиндо (света там не было, но я пыталась найти вибрации), но я ничего не почувствовала.
Все же там была очень сильная ВОЛЯ заставить меня поверить, что это был Шри Ауробиндо — я видела это, точно.
Это было мне немного неприятно.
Сначала я подумала: «За кого он меня принимает! [смеясь] За глупую девочку, которую можно запросто обвести вокруг пальца?» Затем я сказала себе, что ничего ему не скажу: я хотела подождать до второго раза. Так что я очень хорошо подготовилась и попросила Шри Ауробиндо: «Если там действительно было что-то от тебя, дай мне знать во второй раз.» И вчера я внимательно смотрела все время, очень пристально — и совершенно ничего не было.
Мне не очень-то нравится это.
Ведь я знаю это, я видела тысячи подобных случаев! Так вышло, что уже более полувека я чувствую эту разницу самым острым образом. Думаю, что я уже рассказывала тебе, что когда вернулась сюда из Японии, были трудности: однажды, когда мне грозила опасность, я позвала Шри Ауробиндо, и он явился, опасность исчезла 222 — он явился, то есть, он пришел, пришло что-то от него, пришла его ЭМАНАЦИЯ, живая, совершенно конкретная. На следующий день (или, скорее, в тот же день), я рассказала Шри Ауробиндо о своем переживании и о том, что видела его; тогда он обеспокоился (ведь это была постоянная опасность) и действительно думал о том, что ему надо сконцентрироваться на мне, чтобы защитить меня. И на следующий день я его увидела — но это был образ, это была ментальная формация! Потом я ему сказала: «Да, ты приходил ко мне в ментальной формации, это не то же самое.» На что он ответил, что такая способность различения очень редко встречается. Но я уже обладала ей, даже когда была совсем маленькой. Это чувствительность восприятия. Я думаю, что, действительно, мало кто может почувствовать разницу. Так что, с Z моим первым впечатлением было: «Боже мой! Я в этом кое-что понимаю, кого он хочет обмануть!»
А вчера все было совершенно спокойно, ничего не было: Z был здесь все время, и никого перед ним не было, без претензий. И в первый раз, ожидая чего-то, он затянул встречу — вероятно, он ожидал какой-то реакции с моей стороны (я никогда ему не говорила, что Шри Ауробиндо находится со мной все время, что каждую ночь мы с ним разговариваем). Во всяком случае, он, вероятно, ожидал какого-то энтузиазма с моей стороны (!) Вот так.
[Ученик никак не может поверить в то, что Мать только что сказала:] Эта воля исходила действительно от него? Может быть, кто-то другой использовал эту субстанцию?
Нет. Это было сделано УМЫШЛЕННО, чтобы заставить меня подумать, что Шри Ауробиндо был там, в нем, и что он использует Z как средство выражения.
Очень, очень давно, когда я была еще внизу (не в прошлом, а в позапрошлом году), однажды, я не помню больше деталей, но я помню, что во время медитации он устроил что-то вроде целого кино: он показывал себя то как одного, потом как другого бога, то так, то этак — была целая вереница богов и существ, которые по очереди накладывались на него [Мать накладывает одну ладонь на другую], там был и Шри Ауробиндо, в этой толпе! Естественно, я видела то, что было на самом деле: там не было никого из этих персонажей, были только их образы. И я не придала этому никакого значения, потому что для меня это было… [смеясь] как если бы кто-то давал представление!
Но на этот раз…
Заметь, это произошло в первый раз, в первый раз он попытался — спонтанно я говорю, что он пытался обмануть меня. Я бы удивилась, если бы он не сознавал того, что делал.
Это серьезно.
Я не назвала бы это «серьезным».
Я не назвала бы это серьезным, потому что, возможно, он сделал это с самыми лучшими намерениями: не чтобы обмануть меня, а чтобы помочь мне. Но я нахожу это таким НЕВЕЖЕСТВЕННЫМ! То, что он использует подобные средства, со мной, показывает, что он совершенно ничего не знает обо мне.
Он обманул бы любого обычного медиума или кого-то с претензиями. Тот, у кого есть претензии, кто не искренен, сразу бы попался, потому что в таких случаях спасает искренность. Если судить внешне, то очень, очень трудно найти различие. Спасает именно искренность (это то, что я говорила Суджате 223 ). Помню, как мадам Теон, после того, как я рассказала ей несколько своих переживаний, сказала мне: «Никто не сможет тебя обмануть, потому что ты совершенно искренняя» (оккультно, я не говорю внешне: оккультно). И это верно, это зависит от искренности. Следовательно, раз уж Z попытался сделать это, значит, что он составил странное обо мне мнение!
Но к чему все это? С какой целью?
Мне много чего говорили… Он говорил, что это он займет мое место, когда я уйду, когда я оставлю свое тело.
В самом деле!?!
Да, я знаю, что он это говорил.
Я не могу в это поверить.
Я не обвиняю его, потому что всегда принимаю все с лучшей стороны — это может быть выражением большой доброй воли, но, очевидно, совершенно невежественной воли. И, к тому же, у него такая мания плести небылицы… Он говорил, что в следующем году я спущусь вниз, что я снова возобновлю свою деятельность внизу. Тогда я посмотрела (я посмотрела через его слова на то, что он думал) и увидела: для него это совсем не означало, что я обрету новое Могущество, это было бы возвращением к чему-то старому, но в моем случае возвращение к старому — это полная чушь!
Конечно!
Ты понимаешь, я вовсе не ищу его изъяны, но это служит доказательством того, что у него совершенно нет верного восприятия того, что происходит.
Он даже говорил, что его попросят — его ПОПРОСЯТ — занять мое место.
Как бы там ни было…
Я хотела рассказать тебе об этом, потому что это интересно отметить, пусть это останется.
Но я не хочу, чтобы об этом знали, потому что воспринимаю это с лучшей стороны, как знак доброй воли, как знак того, что он хочет участвовать… но все это происходит на ментальном уровне и кажется мне таким детским! Он вбил себе в голову идею, что я доверяю только Шри Ауробиндо и что я принимаю все, что приходит в форме Шри Ауробиндо! Подобное этому. У меня такое впечатление, что он думает, что имеет дело с наивной простушкой!
Очевидно, он знает, как придавать форму ментальной субстанции — но все люди делают это, не зная об этом, автоматически; достаточно подумать о чем-то чуть сильнее, и готово. Только люди не видят это, потому что у них нет ментального видения. И здесь было так забавно [с этой ментальной формацией Z], потому что это было таким хорошим ответом на мою непроизвольную мысль (и я не думала специально), я подумала: «А, нет!»… Это было почти так, как если бы Шри Ауробиндо сказал: «Ах, нет! Это мой популярный портрет, это никуда не годится! 224 »
Вот так.
*
* *
Немного позже
Я хотел бы знать, что означало то «наводнение», о котором ты недавно говорила.
Да, у меня было объяснение, но сейчас я уже не помню. У меня было объяснение, я разложила все по полочкам, но все идет так быстро, так быстро…
У меня было очень ясное объяснение, но сейчас я не помню. Оно вернется.
Есть тысячи подобных случаев.
*
* *
((после молчания)
Сейчас действительно идет борьба со всей этой земной формацией… да, с неведением и несознанием первичного мышления земли.
Это все еще есть, даже у тех, кто развил свой высшим разум, кто способен выйти из этой темноты и этого неведения — это еще есть на подсознательном витальном или подсознательном ментальном уровне. Это такое темное! Совершенно глупо: ведь ему можно предъявлять сотни и тысячи доказательств, и это его не затронет —некая неспособность понять. И это постоянно поднимается на поверхность, и постоянно я должна [жест: подношение к Высотам] «предъявлять» это Всевышнему: «Это еще здесь, это все еще здесь…» И я хорошо вижу, что различие между тем, что происходит в этом теле и окружающей его атмосфере, и тем, что происходит во всех других телах… я не знаю, существует ли еще это различие, но если оно существует, то оно неуловимо. И сознание понимает все эти движения так, как если бы это были движения одной физической личности. Но физическая личность, это не только это [Мать касается своего тела], это не только это тело — я еще не уверена, может быть, эта физическая личность –вся земля (в определенных отношениях это вся земля целиком), а может быть, только совокупность тел всех людей, с которыми я связана… В последние ночные часы, то есть, между 2 и 4 часами ночи, я вижу точные формы, но эти точные формы сами по себе являются представителями, в том смысле, что есть ТИПЫ личностей, и каждый из этих типов принимает образ кого-то, с кем я связана. Но для меня это типы: «А! это такой-то тип» — а за этим типом могут стоять тысячи людей. И действие (это всегда действие), воздействие на тип личности отражается на всех личностях, которые он представляет.
И эта работа кажется… бесконечной — во всяком случае, ей конца не видно.
И она имеет последствия.
Вот что я делаю: это что-то приходит, забирается в меня и «представляется» [жест к Высотам], как если бы оно было моим: «Взгляни, Ты видишь, как я…» (но это «Я» — большое Я), оно представляется Господу, очень смиренно, впечатление и ощущение полной немощности — и я просто прошу: «Вот, измени вот это.» Такое чувство, что только Он может это сделать, что все, что люди пытались сделать, выглядит как-то по-детски — все выглядит как-то по-детски. Самый тонкий интеллект кажется мне ребячеством. Все, что пытаются делать, чтобы осветить, организовать, просветить человечество, поднять его к более высокому сознанию, сделать его господином Природы и ее сил, все это — все это, что для человеческого взгляда иногда кажется очень тонким, видится мне игрой детей, забавляющихся в детской. И эти дети любят опасные игры, они УЖАСНО верят в то, что они делают (естественно, как дети). Я никогда не встречала суда более серьезного и более сурового, чем судейство детей в их играх, они действительно принимают жизнь всерьез. Что же, это так, впечатление такое: человечество находится на стадии детства, оно чрезвычайно серьезно воспринимает то, что оно делает. И оно никогда не выберется из этого — никогда не выберется, ему не хватает чего-то совсем маленького (возможно, совсем пустяка), чего-то совсем маленького, благодаря чему… ах! все прояснится и организуется — оно всегда НА ГРАНИ Истины.
Так что единственное, что я могу сделать, это [жест подачи]: «Взгляни, Господь, Ты видишь, мы не знаем ничего, мы не можем ничего, мы полные дураки — Тебе изменять это.» Как это изменить? Невозможно даже вообразить это. Так что все свое время [тот же жест], не время от времени, а постоянно, день и ночь, без перерыва, день и ночь без перерыва; если одну-две минуты не делать этого, сразу же что-то цепляется: «О, все, время потеряно!» И если я внимательно смотрю на то, что произошло, я вижу, что в течение этих нескольких минут я была блаженна в Господе, я позволила себе блаженно жить в Господе; поэтому в это время я ничего ему не подносила — такое случается два-три раза в день. Отдых, расслабление: позволяешь себе блаженно течь в Господе. И это так естественно и так спонтанно, что я даже не замечаю этого; я замечаю это, только когда снова занимаю позицию… [жест к Высотам] передачи всего Господу, каждую минуту.
(молчание)
И все время этот вопрос возраста… Везде, во всех людях, они даже не отдают себе в этом отчета, всегда есть на заднем плане (по поводу не важно чего, по малейшему поводу), всегда есть идея преклонного возраста, упадка, дряхлости. И это приходит тысячу раз за день! [Мать смеется] Так что и это я отдаю Господу, я говорю ему: «Послушай, я действительно дряхлею?» Тогда он показывает мне кое-что, нечто … в ослепительном свете. Это происходит время от времени — не часто — когда «лавина» становится довольно значительной; тогда происходит такое ослепление Светом, Силой, иногда таким грандиозным Могуществом, что возникает впечатление, что если завладеть этим… то что произойдет? Например, если я просто соприкасаюсь с дурной злой волей (это бывает редко), с побуждением или желанием нанести вред, я делаю это [Мать сжимает вибрацию в щепотку], я делаю так (но это соответствует чему-то внутри: этому Могуществу, которое действует с белым Светом, абсолютно белым, которое не потерпит ничего другого, кроме белого света), и почти мгновенно, в том человеке, в ком движение дурной воли частично овладело витальным существом: нервный кризис или (как назвать это?) vital collapse или nervous collapse[нервный срыв], очень ощутимый. Так что, естественно, воздерживаешься от всякого движения и смотришь совершенно спокойно с вечной Улыбкой. Это как если бы мне показали: вот — вот он, потенциал (!) Только нет Приказа воспользоваться этим, разве что «вот так», иногда.
(молчание)
Послушай, прошлой ночью, посреди ночи, кто-то пришел ко мне (он был темно-синим, значит, это была ментальная формация) с планом действия и сказал мне: «Все устроено: в такой-то момент в такой-то день (в следующем году) вам надо сделать вот такую работу, вам надо спуститься вниз, и вот как все будет устроено, чтобы вы спустились вниз — вот это, вот так и так…» Я приняла условия этой игры, я ответила: «Ан, нет! не выйдет: надо устроить вот так и вот так…» Затем, когда все это кончилось, что-то вдруг заставило меня вернуться [жест возвращения внутрь], я посмотрела на все это и увидела эту личность, увидела план, увидела все (я была посреди этой ситуации) и сказала: «Да, все это очень хорошо, но… дело в том, что я не спущусь вниз!» И сразу же, фрр! все ушло 225 — это была конструкция, как если бы существовала целая организация, может даже управляющая организация(!), чтобы заставить меня спуститься вниз. Проснувшись (то есть, утром, когда я вышла из ночной активности), я сказала себе: «Может быть, это еще как-то проявится (это была ментальная формация — чья? откуда? меня это не заботило), но, может быть, это то, что предстало перед Z и заставило его заявить с авторитетом ясновидящего: «Мать спустится в следующем году?» Это показалось мне очень забавным.
Все больше и больше все становится таким, КАК ОНО ЕСТЬ: точно, без усложнений. Я заметила, что у людей, даже самых искренних и самых прямых людей, всегда есть некое покрывало, coating, некий эмоциональный покров (даже у самых холодных, самых сухих людей), нечто, что принадлежит витальному; этот эмоциональный покров затуманивает, делает все неопределенным и допускает игру, которая создает у людей впечатление игры всевозможных «загадочных сил» — тогда как вещи очень ясны, очень просты, очень, о! очень просты, а этот покров вносит какую-то путаницу. Это не чувства, и тем более не эмоции, но что-то… нечто, что ЛЮБИТ неопределенность, неизвестность, неожиданность — нельзя сказать «случай» (это не так сильно), но оно любит жить в этом… в сущности, это Неведение! Оно любит жить, не зная, что произойдет. Даже самые простые вещи, самые очевидные вещи обволакиваются этим покровом.
Посмотри, к примеру, как много людей, даже самых серьезных людей, любят, чтобы им предсказывали будущее: им гадают по руке, по почерку (меня одолевают люди, которые просят погадать им), но, как бы там ни было, даже без всякого повода, люди находят некий интерес в том, что им говорят: «Вот, ваша линия жизни дойдет досюда…» Они любят это! они любят, любят оставаться в своей неопределенности. Они любят свое неведение. Они любят эту неизвестность — неизвестность, «полную тайн». Они любят пророка, который говорит им: «Ты сделаешь это… С тобой произойдет то-то…» Это выглядит так по-детски! Это все тот же театральный вкус, это то же самое (но вкус не автора, который написал пьесу, а зрителя, который смотрит спектакль, не зная, чем он закончится), или вкус от чтения романов— вкус «неизвестного». Тогда все приближается к ощущению чуда.
Предстоит еще долгий путь, чтобы войти в Знание — в сознание, где мы спокойно владеем знанием, где все так просто, так естественно, так очевидно. Именно этот покров все усложняет: все внезапно становится сложным в человеческой атмосфере.
Я думаю, что животные (но не те, что живут с человеком), животные (сейчас их не так уж много, они все заражены человеком!), «природные» животные — животные в своем естественном состоянии — ведут очень простую жизнь. Все для них совершенно очевидно, очень просто, совершенно естественно — это мы все усложняем 226 .
19 октября 1963
Я пришла к выводу, что в чрезвычайном напряжении обстоятельств должна содержаться великая сила (вероятно, преобразующая сила).
Поясню:
Помощь всегда есть в том смысле, что совершенно бесспорным образом ощущается действие Силы («Силы», то есть, высшего Сознания и высшего Знания), ощущается некое давление Силы на всех людей и все сопутствующие обстоятельства в благоприятном направлении, так чтобы с ними произошло действительно самое лучшее — и лучшее с точки зрения иерархии, то есть, самые высокие и самые чистые (ты знаешь мое определение «чистоты») попадают как бы в центр, вокруг которого все организуется; все организуется с учетом иерархии, каждый со своим «правом на прогресс», но как бы в большей милости оказывается тот, что ближе всего к Божественному и лучше всего Его выражает — и так постоянно, все время я вижу сотни примеров этому. И все же, с точки зрения внешних обстоятельств, есть какое-то такое напряжение, что кажется, что катастрофа близка.
Шри Ауробиндо говорил мне, что есть три проблемы, и они должны быть решены, чтобы земля стала готовой (с внешней точки зрения, это не вопрос психологических факторов): правительство, деньги и здоровье.
И в этой тройке здоровье теснее всего связано с внутренней трансформацией, но не полностью, потому что оно постоянно зависит от того, что происходит во вне. Мы вынуждены принимать пищу: что мы только вместе с ней не поглощаем, это невообразимо! Там так много всего, что процесс питания представляет собой значительную работу — физическое пищеварение – это ничто, а вот работа по усвоению и приспособлению всего остального -значительна. Следовательно, из этой тройки именно на здоровье внутренний прогресс влияет более непосредственным образом, но не полностью, как я и говорила. Стало быть, и это должно быть решено.
Что касается денег, то когда Шри Ауробиндо был здесь, не было проблемы: все, что нужно, приходило. Однако в последние два года стало труднее, и я всегда говорила, думаю, я уже говорила тебе об этом, что это зависит от неправильной позиции окружающих людей; эта неправильная позиция представляет собой значительную проблему — здесь положение стало еще хуже, эта проблема стала очень острой.
Что касается правительства, то здесь все пошло наоборот: сначала была ужасная враждебность, то есть, ежеминутной проблемой было просто сохранение возможности оставаться здесь. И Шри Ауробиндо говорил мне, что, вероятно, две проблемы – проблема, связанная со здоровьем и проблема, связанная с деньгами – поддадутся вместе; возможно, чуть раньше решится проблема со здоровьем, а потом с деньгами, но это не играет большой роли. И он добавил: «Что касается правительства, то здесь есть одно-единственное решение: БЫТЬ этим правительством.» Если вы не являетесь правительством, вы никогда не сможете его убедить, не раньше, чем будет трансформирована земля; но тогда и не надо будет этого делать! Такая вот ситуация. Все вот так уже… сорок лет, пятьдесят лет — более сорока лет.
Но благодаря своей внутренней работе я все больше и больше осознаю все это; все больше и больше я осознаю эту Заботу, это Участие и иерархическую Организацию обстоятельств, направленную на то, чтобы в благоприятном положении оказалось то, что более ценно и более полезно для божественной работы — естественно, не с внешней точки зрения, а с внутренней. И все же, в этих трех областях — правительство, деньги и здоровье — напряжение и усложнения всегда достигают такой ТОЧКИ,, что если бы не эта внутренняя уверенность, это показалось бы катастрофой, крахом. И это ВСЕГДА так, доходит до этой точки и… затем вдруг [жест внезапного переворота] все переворачивается — не раньше, ни минутой раньше.
И это не затем, чтобы дать мне веру — у меня она есть; это не затем, чтобы дать мне сознание — у меня оно есть; это происходит по какой-то внешней причине. Я еще не понимаю, почему. Потому что внутренне, даже если мне скажут, что все будет разрушено самым трагическим образом, я отвечу: «Хорошо» — и ведь совершенно искренне, никогда во мне ничто не начнет протестовать или вибрировать, совсем ничего. Я говорю «хорошо». Но я вижу — я вижу, что в этом напряжении высвобождается определенное могущество, мощь, достаточно интенсивная, чтобы излечить тамас, изменить тамас. 227
Вчера (я привожу тебе это как пример, но во всех трех областях это аналогично), вчера возник вопрос денег. Вопрос денег за более чем двенадцать лет стал проблемой — он становится все более острым, потому что расходы возрастают невероятно, а доходы уменьшаются! [смеясь] так что проблема становится очень острой. Это приводит к тому, что надо платить, а денег нет, то есть, казначей (бедный казначей, это ему много дало с точки зрения йоги: он приобрел спокойствие, которого никогда не имел прежде! но все же именно он испытывает самое большое напряжение), казначей тратит деньги, а я не могу возместить их ему. Хорошо. И это не я должна бегать, искать, устраивать, спорить, конечно же, это мне не подходит (!), но те, кто занимается этим для меня, несут в себе изрядное количество тамаса, который я еще не встряхнула. Позавчера они сделали мне абсурдное предложение (я не хочу вдаваться в детали, это неважно), но это предложение было абсурдным и ставило меня в совершенно «неприемлемое» положение, то есть, я должна была инициировать судебный процесс, предстать перед судом, и все такое, всевозможные «неприемлемые» вещи — лично мне все равно, но это «неприемлемо». Когда мне сделали это предложение, я посмотрела и увидела, что это было глупо, и я оставалась очень спокойной, пока, вдруг, ко мне не пришла Мощь! (я говорила тебе, что время от времени это происходит), вот так [жест: что-то массивное]. Когда она приходит, то возникает впечатление, что можно все разрушить — разрушить все… ты видишь, эта Мощь слишком грандиозна для сегодняшнего состояния земли. И тогда я очень спокойно ответила, что это неприемлемо, я объяснила почему и вернула бумагу. Затем что-то ЗАСТАВИЛО меня сказать: «Я здесь не из-за какой-либо необходимости или обязанности; это не необходимость, тянущаяся из прошлого, не карма, никакая не обязанность, никакое не притяжение, никакая не привязанность, а только, исключительно и совершенно, Милость Господа. Я здесь из-за того, что Он держит меня здесь, а когда он больше не будет держать меня здесь, когда Он сочтет, что мне не стоит больше здесь оставаться, я больше здесь не останусь.» И я добавила (я говорила по-английски): «Что касается меня…» («что касается меня», там – наверху, то есть, не здесь, не в теле) «Что касается меня, я считаю, что мир не готов: то, как он отвечает внутренне и внешне, даже видимо, в тех, кто меня окружает, доказывает, что мир не готов — что-то должно произойти, чтобы он стал готов. Или же нужно ВРЕМЯ, чтобы он подготовился… Мне все равно, готов он или нет, для меня это не играет роли. И если он может рухнуть, мне все равно.» И я сказала это с силой! Моя рука поднялась, и мой кулак ударил по столу — мой мальчик, я думала, что все рухнет!
Я наблюдала эту сцену и сказала себе: «Черт! Почему я была вынуждена сделать это!?» Эти люди, очевидно, достаточно преданны, достаточно покорны и достаточно близки ко мне, чтобы не пугаться. (Я не знаю, какой эффект это на них произвело, но какой-то эффект это должно было произвести.) Как только с этим было покончено, я снова начала работать, просматривала дела и т.д. Потом, оставшись одна, я сказала себе: «Но почему это пришло ко мне?»… И вечером у меня было решение этой ситуации: вот оно [Мать берет конверт, лежащий на столе]. Я даже не посмотрела, что там [Мать открывает конверт и смотрит на сумму, указанную на чеке].
Тогда я сказала себе: вот оно как, должно быть, есть определенный тамас— неохваченный тамас—его необходимо резко встряхнуть, чтобы изменить его. С болезнями то же самое, то есть, когда действительно кажется, что все оборачивается плохо… я умышленно выхожу из своего тела, паря над всем, и тело приходит в норму — сейчас на это требуется совсем немного времени: пятнадцать— двадцать минут.
С точки зрения правительства кажется все так же, как если бы все трудности мало-помалу ПРИВОДИЛИ к власти людей, находящихся под моим влиянием. 228 Но это пока единичные случаи — я думаю, что это придет позже. Шри Ауробиндо говорил, что так будет в 1967 году… у нас есть еще время, сейчас только 1963, осталось 4 года. Но будет не так, что править будем мы сами (Бог знает, что у нас нет времени на это!); «быть правительством» означает, что в правительстве будут люди, напрямую находящиеся под Влиянием. И не достаточно, чтобы это было локальным явлением (Бог знает! [смеясь] я никогда не видела ничего более прогнившего!), не достаточно, чтобы это было явлением местным, не достаточно, чтобы это было только в Индии, этого совсем не достаточно: надо, чтобы так было по всему земному шару, чтобы… И, очевидно, пока мы еще очень далеки от этого — даже в невидимом, даже в Несознательном.
Есть знаки. Есть знаки, которым изумились бы и порадовались обычные люди, но для меня они далеко не достаточны.
Нет, по части правительства проблема далеко еще не решенная, и все же… Только вот так много того, что имеет тенденцию, приближается к нужному решению, а затем уходит, едва коснувшись — вот в чем беда, ведь когда они проходят по касательной, они уходят очень далеко… [жест, указывающий на возможность, которая проходит очень близко, а затем, описывая громадный круг, уходит назад, чтобы снова вернуться]… и тогда надо очень долго ждать, чтобы она вернулась. 229
Сейчас кое-что наклевывается: есть люди, которые находятся в контакте с нами, и они сознательны, у них есть возможность действовать, и они пытаются; они охвачены идеей: сделать Россию и Америку гарантами мира на земле. Это ОТЛИЧНАЯ идея. Посмотрим, что получится.
Так как, очевидно… О! в сущности, я ничего не знаю. Я говорю «очевидно», но для меня совершенно все равно, если все будет уничтожено и начато снова — это другой поворот игры, вот и все. Но, может быть, если обойдется без разрушения… Разрушать и начинать сначала [смеясь], так было уже несколько раз! Может быть, уже достаточно, и люди смогут развиваться без этого разрушения… Но возможно ли это?
Надо ОЧЕНЬ БЛИЗКО подойти к цели, чтобы это было возможно.
Большая трудность заключается в этой инертной глупости. В связи с этим у меня было переживание, когда ко мне вчера пришла молодая пара (сейчас стало почти обычаем, что молодые пары, которые хотят пожениться, из семей, что я знаю, или просто из здешних, приходят перед свадьбой получить мое благословение! это новая мода). Они пришли. Девушка была воспитана здесь, а юноша жил здесь долгое время, он здесь работал; и вот, они решили пожениться. Юноша пришел сюда в поисках работы; он верил [в Мать], и он нашел работу; он — я не могу сказать, что он сознателен, потому что это не похоже на сознание, я скорее назвала бы это предрассудком (!), но этот предрассудок ведет к хорошей цели! Невежественное движение, но верно нацеленное, так что он на верном пути; не то чтобы у него была освещенная вера, но у него есть вера. Хорошо. Все идет хорошо, все складывается замечательно [материальное благополучие мальчика растет]. Так что они вчера приходили получить мое благословение. Затем они ушли. И они оставили в комнате… некую витальную формацию, пузырящуюся, совершенно невежественную, всю пузырящуюся от радости жить, радости, которая совершенно не ведает ни о каких трудностях, ни о каких бедах, и не только в отношении себя, но и вообще! Это та радость жизни, которая говорит: «А! мне все равно, люди рождаются и умирают — жизнь коротка, что же, пусть она будет хорошей, и этого достаточно.» Никакого ментального любопытства, никакой потребности знать, почему так устроен мир — все это глупости, нам не надо об этом заботиться! Лучше будем всем довольны, будем развлекаться, проживем жизнь так хорошо, как можем. И это все… Эта формация была такой сильной, что я увидела ее и вынуждена была найти ей место. Это привело меня в контакт с целой областью земли, человечества, и мне надо было найти этой вибрации ее место, привести в порядок, организовать все. Это заняло некоторое время (достаточно долгое, возможно, минут сорок пять или час), надо было все упорядочить, организовать. И в этот момент я увидела, до какой степени это распространено на земле (заметь, что эти молодые люди принадлежат «верхушке» общества, они считаются очень интеллигентными, они очень хорошо образованы, в конце концов, они представляют лучшую часть человечества! это не отбросы общества, совсем нет.) И я спросила себя, а не распространено ли это на Западе еще больше, чем здесь — думаю, это так. И в этот момент я вступила в контакт с этим повсюду, что же, это «повсюду» было действительно очень значительным.
После этого я сказала себе: «Черт побери! Что же делать со всем этим?…» Тормошить этих людей? Но они совершенно не способны выйти из этого состояния в этой жизни; им, вероятно, потребуется много-много-много жизней, чтобы только пробудиться к ПОТРЕБНОСТИ ЗНАТЬ — покуда они шевелятся, ты знаешь [смеясь] пока они шевелятся, и это не слишком болезненно, они очень довольны! И затем, вдобавок к этому, если спуститься ниже, есть вся эта инертная масса людей, близких к животным — что с этим делать? Ведь та молодая пара представляла, согласно человеческому мнению, очень хороших людей!
Тогда сколько же… СКОЛЬКО надо иметь сознаний, какое количество, если можно так сказать (интенсивность, она есть: иногда она вспыхивает как звезда), но какова же необходимая масса сознаний, чтобы новый мир смог спуститься на землю?… Иначе что же с ним произойдет? — он будет поглощен. Как в 1960 году, когда я видела нисхождение супраментальных сил (мой мальчик! это надо было видеть, это было грандиозно, чудесно: будто стремительные потоки нисходили на землю, казалось, что они затопят все), и затем снизу поднялась темно-голубая масса и сделала брууф! [жест поглощения], и все поглотилось.
И то же самое было бы ФИЗИЧЕСКИ, ты понимаешь.
(молчание)
Так вот вчера сначала приходили эти молодые люди, затем возник вопрос о деньгах, и затем то явление [Могущества], что бывает время от времени. Потом я спросила себя: «Как это так? Как это получается?» Это длится какое--то время, я что-то делаю, затем это полностью исчезает. Я была удивлена, действительно удивлена. В первый раз где-то в теле было трудно удержать это [эту Мощь]; сейчас же тело совсем ничего не чувствует, для него это стало привычным. Возможно, именно эта привычка и вырабатывается. Но если бы эта Мощь присутствовала здесь все время, боже милостивый! людям надо было бы быть все время начеку, потому что…
И я смотрела, я говорила себе: «Как же это так?» Я не была ни разгневана, ни возмущена, не было ничего подобного — внутри всегда одна и та же Любовь, равновеликая ко всему, она всегда там, для всего; даже когда я воспринимаю с неким различением (даже не на уровне интуиции, это различение находится выше, чем интуиция, это как ясное видение — ясное, точное, в белом Свете), замечая всю глупость, злую волю и crookedness 230 — видя их очень ясно —это всегда идет с Улыбкой, это одна и та же Вибрация вечной Любви. Затем приходит эта Мощь — она ничего не возмущает, она ничего не вытесняет: это как добавление. И это действие: она действует, а затем уходит. Но когда она здесь… эта Сила, которая заставила мой кулак ударить по столу, она могла бы все разнести. Но, естественно, бедный маленький кулачок, бедная маленькая рука, только и сделала, что сотрясла стол!… [Мать смеется] много шума, стол сотрясти. Но восприятие было грандиозным.
Так было в последний раз, но это происходит уже не в первый раз.
Другой разя не шевелюсь; иногда это приходит, когда я нахожусь одна, так что, естественно, я не говорю ни слова и не шевелюсь, но, спустя некоторое время, появляется что-то… (как сказать?) я спрашиваю себя: «Но что же произойдет?…» Это не беспокойство, это что-то наблюдает и спрашивает: «Но действительно ли можно… можно позволить ей проявлять себя?» Она всегда приходит в связи с некими обстоятельствами, действием, движением, приходит как некая НЕОБХОДИМОСТЬ: « Нужно ударить» [жест — как удар мечом света]. И какая мощь силы удара!… Не могу соотнести ни с чем земным. Затем она уходит — я не притягиваю ее и я не отсылаю ее назад: я просто присутствую, она использует мое тело, вот и все. И затем уходит.
В теле есть постоянное стремление ко всему тому, что может его усовершенствовать — то есть, усовершенствовать этот инструмент — и очень малая, очень малая просьба о Могуществе. Когда Шри Ауробиндо был здесь, присутствовало ясное сознание необходимости этой Мощи, и я неоднократно говорила: «Сначала проявится супраментальная Мощь», потому что без нее это будет невозможно: массы противостояния в мире достаточно, чтобы поглотить все, подобно тому как Свет был поглощен в 1960 — эта масса поглотила супраментальный Свет и Сознание; будет то же самое. Но потом, после того как я должна была проделать всю эту работу, я больше не настаивала на этом пункте [Мощь], не было больше ощущения этой необходимости, скорее было впечатление, что ВСЕ должно развиваться вместе и вместе проявить себя. Что-то вроде совместного достижения совершенства.
Но это придет.
К примеру, когда раньше мы собирались для пуджи 231 , и приходила Дурга (когда Шри Ауробиндо был здесь и некоторое время после), когда она проявляла себя, с ней приходила некая великая сила — но это ничто! Это ничто по сравнению с Тем. Мощь Дурги… да, это как сравнить воду с молоком.
И в этом нет совершенно ничего витального — витальная мощь кажется мне сейчас совершенно грубой, почти отвратительной. В этом нет ничего витального: это нечто свыше. Это всегда приходит с золотой Вибрацией, очень сильной и такой массивной!…
Но это приходит только тогда, когда ситуация становится чрезвычайно напряженной; вероятно, это необходимо, чтобы немного встряхнуть Материю, и это может придти только тогда, когда другие средства более не достаточны.
Ты знаешь, в такой момент я чувствую такую большую силу, даже физическую силу, превосходящую любую другую, которую я когда-либо ощущала в своей жизни, даже когда я была молода и достаточно сильна, и из-за этого мне начинает казаться, что физическая сила людей… это ничто! В первый раз, когда это пришло ко мне после моей болезни (я была неосторожна), это пришло без видимой причины (вероятно, что-то вроде пробы), на моем столе стояло вот такое приспособление [Мать показывает на подставку для ручек на стальном основании]. И вот пришла эта Сила, и тогда, не знаю, по какой причине, я захотела придавить этот предмет. Я положила на него свою руку без напряжения, не прилагая усилий (но Сила там была, она была в моей руке): он сразу же сломался! (а его не так-то легко сломать), сразу же сломался! щелк! без тени усилия. При этом присутствовал доктор, и он спросил меня: «Зачем?». Я ему ответила: «О, я сделала это нечаянно, просто пришла сила, которая завладела моей рукой и сделала это!» Я сделала это сознательно, я видела, я видела Силу, видела что-то вроде золотой вспышки, очень сильной, она появилась и — щелк! Я не прикладывала ни малейшего усилия. Доктор был недоволен! (он сатвичный человек по своей природе). Он сказал мне: «That is stupid, it breaks your things» [«Это глупо, так выломаете свои вещи»] — У меня будут другие!
Так было в первый раз. Потом я стала осторожней.
Когда Шри Ауробиндо был здесь, был один мальчик, у него были проблемы с самоконтролем: у него случались приступы гнева, которые он не мог контролировать (впрочем, он не очень-то пытался их контролировать!) Он был инженером и очень смышленым малым (но это ничего не значит), и однажды, когда Шри Ауробиндо был в моей комнате, этот мальчик поднялся по лестнице и позвал меня; я вышла ему навстречу. Затем он пришел в очень сильную ярость, стал кричать и попытался наброситься на меня в своей ярости. Я же просто положила свои руки ему на плечи, без усилия, просто так — он кубарем покатился с лестницы. Я не дала ему приблизиться, просто коснувшись его плеч… Но, это, очевидно, была Кали. Шри Ауробиндо вышел, и я сказала ему, что произошло (мальчик уже поднялся и снова поднимался по лестнице; но когда он увидел Шри Ауробиндо, он попросту удрал!… И, естественно, такого больше не повторялось). Но, совершенно ясно, что это была Кали: когда Кали приходит, она очень сильна, но это еще относится к области земного. Она очень сильна: я просто не дала мальчику приблизиться, я положила свои руки ему на плечи, и он потерял равновесие и покатился кубарем с лестницы. Так что я подумала, что это Шри Ауробиндо заставил вмешаться Кали (он, конечно же, услышал крики этого одержимого).
Но это совсем не то. В то время, когда Шри Ауробиндо был здесь, Кали иногда приходила — но это еще принадлежит этому миру, это не то [не супраментальная Мощь].
В другой раз был один тип(есть подобные одержимые), он прибыл к нам из Австралии; он был учителем, и ему поручили вести занятия в Школе. Он начал проповедовать невероятные вещи — что он воплощенный бог, ты понимаешь! Вплоть до того дня, когда это стало порядком надоедать. И он заявлял, что останется здесь навсегда… Люди были раздосадованы, всем было неприятно, они не знали, что делать. Я была в своей комнате здесь (это было три-четыре года тому назад). Помню, я сидела на своей кровати (в то время я обычно работала на кровати, там), я получила письмо, в котором говорилось… короче говоря, что это стало невозможным, невыносимым, что нет сил больше его терпеть. Тогда я на минуту сконцентрировалась, и пришла Кали — Кали в своем боевом настроении, черная, танцующая Кали. Я сказала ей: «Почему бы тебе не потанцевать на его голове?» [Смеясь] Она и потанцевала на его голове — на следующий день он написал, что покидает Ашрам. В его случае совершенно ясно: раньше он заявлял, что не сдвинется с места, что он останется здесь и будет продолжать свои уроки, и что только насильно мы можем его выдворить (мне говорили это со слезами на глазах). Танец Кали убедил его, что ему лучше самому уехать!
Но это всего лишь земные игры. То, что происходит сейчас, это совсем другое, совсем другое.
Оно приходит, делает свое дело и уходит. Оно не предупреждает о своем приходе!
В такие моменты тело чувствует себя огромным— обширным, без границ, огромным, как если бы оно ЗАТРАГИВАЛО всю Материю; есть сознательный контакт со всей Материей. И вчерашний удар кулаком по столу, это очень символично, это именно так: это был не стол, мой кулак ударил по всей земле! «Земля, если ты не готова, что же, выкручивайся сама как знаешь; мы уйдем и вернемся, когда ты будешь готова.»
Так что это кажется необходимым: чтобы встряхнуть тамас в какой-то части — ТАМАСА много, очень много.
Ведь у меня нет никакого ощущения спешки — я так люблю камни, цветы, растения, животных, все это так чудесно! Менее приятно становится после этого… самое неприятное, это человеческое извращение — извращение жестокости, злобы, жесткости. Надо подняться выше, чтобы принять это, чтобы это не задевало.
Но то, что я видела вчера, это формация, пузырящаяся от радости жизни, я ясно видела, что это является одним из самых больших препятствий — одним из самых больших препятствий: эта витальная радость, которая знает только саму себя, которая не знает ничего другого, кроме собственной витальной радости и которая со-вер-шен-но удовлетворена. Я видела, что это было серьезным препятствием, потому что… кажется, что оно отражает в себе Нечто Истинное. И тогда можно только рассмеяться, но есть те, кто строго скажет: «Посмотрим, что будет, когда вы заболеете, посмотрим, что будет, когда вы состаритесь.» (Все это произошло из-за всей той работы, которая представляет собой просто целую комедию в масштабах земли, и так было, и было так…) Ну и что? Зачем быть строгим? — Пусть они будут счастливы, они представляют… да это как пена на свежем пиве!
*
* *
Перед уходом ученика
Этой ночью я видел сон, и вот последнее, что я помню. Была как бы горная дорога, и по ней ехали громадные машины наподобие танков, очень черные, очень высокие — они поднимались в гору. Было впечатление, что это были русские или китайцы, как бы огромная колонна военного транспорта, очень-очень черная, она поднималась в гору.
Это не сон! Возможно, это то, что происходит там, вверху. 232
Вероятно, ты был там.
(молчание)
Да, так можно увидеть многое, очень многое.
(молчание)
Это для того, чтобы показать тебе, что ты имеешь внутренние чувства — можно пойти посмотреть, можно пойти погулять и вернуться. [Смеясь] Это такие упражнения! 233
26 октября 1963
(По Пондишери недавно прошел циклон, и на ученика напала какая-то странная лихорадка)
Ты ничего не почувствовал во время этого циклона, ничего особенного?
Всегда есть ощущение чего-то яростного, и это не так-то мило!!
[Смеясь] Очевидно!
Он пришел с одной стороны, затем было мертвое затишье — это всегда так. Ты знаешь, как устроен циклон? Это нечто вращающееся, а в его центре — мертвое затишье; все вокруг захвачено вихрем, и все это вращается и движется. Так что первая часть (то, что можно назвать фронтом циклона) приходит с одной стороны, затем циклон проходит дальше, и вторая часть приходит с противоположной стороны. У нас здесь есть американец – вице-адмирал, он хорошо знает все это — все моряки хорошо знают это— он издали увидел циклон в море и предупредил нас. Но это всегда так, я его заметила. Первая волна пришла с севера, но, поскольку мы были предупреждены, то все было закрыто. Затем ветер полностью стих, но южные окна оставались открытыми. И вторая волна пришла с другой стороны (она пришли ближе к вечеру, чуть раньше 7 часов вечера, точно не помню; во всяком случае, я сидела за столом), и я увидела… я увидела этот подходящий вихрь, и внутри него были какие-то формации: какое-то нагромождение масс, там были темно-серые и красновато-коричневые массы. И я наблюдала за этим; издали я увидела, что их там было много: большие формации, величиной с дом. Это приближалось громоздящимися массами, как какие-то формации в вихре. И я сидела там, я как раз начала ужинать, когда одно красно-коричневая формация пронеслась отсюда прямо к твоему дому [Мать делает взмах с юга на север] и ударила меня. Мой мальчик! Боль, от которой хочется выть, затем ужасное недомогание. Тогда, естественно, я использовала свое обычное лекарство: оставаться неподвижной, отдавая все Господу. Эта формация прошла, она не остановилась (она пришла, ударила и понеслась дальше), она оставила за собой (потом боль стала приглушенной: вполне терпимой) нечто вроде ощущения совершенно особенного недомогания… некая озлобленность, как острые когти, впившиеся в живот. Так что я ожидала, что что-то произойдет и с тобой — другие люди, находившиеся на пути этой формации, тоже чувствовали приступы подобного заболевания. Должно было быть немало таких случаев, поскольку я видела множество формаций, и это была только одна из них. Я видела, как она пронеслась со скоростью циклона, ударила и понеслась дальше. Так что, когда мне сказали, что у тебя была лихорадка, я сразу же подумала: «Это оно.»
Было больно?
О! ужасно, я словно горел изнутри.
Да, это как раскаленные железные когти. И другие чувствовали то же самое, в точности то же самое.
У меня болело все тело, все мышцы, как если бы меня побили.
Да, это так, мой мальчик. Доктор сказал бы, что это была масса микробов или вирусов (или Бог знает чего), но это была злая витальная воля — витальная злоба — но с достаточной материальной оболочкой, чтобы действовать напрямую [Мать ударяет]: это было мгновенно, не нужен был никакой инкубационный период! Мгновенно, как если бы по животу полоснули огненным мечом — миленько, нечего сказать.
Это пришло и ушло.
Но я остановила непосредственное воздействие (непосредственное воздействие было… близким к катастрофе), я остановила его с помощью своего известного средства: с помощью внутренней неподвижности, отдав все Господу. Однако вчера я чувствовала себя не очень-то хорошо (я еще не полностью оправилась), как если бы мое тело ужасно встряхнули.
Потом я видела много чего, ну и ну! Этой ночью я столкнулась с враждебной организацией в наиболее материальном витальном, цель которой – сбивать с пути неосвещенные духовные стремления. Был как бы проповедник, который учил, как что делать, и мне приходилось все это опровергать и разъяснять — ведь у него была приличная аудитория, и эту аудиторию он собирал по ночам, так что, когда люди просыпались, они не сознавали того, что было ночью, но это на них влияло. Это приводит к некой одержимости. Это было (о! я часто вижу этого господина), это высокое, черное существо — оно черное, совершенно черное — но перед людьми он рисуется великим Посвященным! Люди не видят его таким, каким он является на самом деле (должно быть, они видят его очень привлекательным), и он учит как раз вещам, способствующим дезинтеграции. Он детально учит, как что делать — он великолепный мастер mischief [обмана]. Но я все оспаривала, все разъясняла в деталях, очень тщательно, очень сознательно, и когда это закончилось, я отдала все это Господу — и потом я не знаю, что с ним произошло!
Мы вовсе не довольны тем, что происходит здесь! [Мать смеется]
Тогда это хороший знак.
Да, но… Это задает легкую встряску людям.
Странно то, что L, который был на пути этой формации [жест с юга на север], тоже заболел, как и ты, его лихорадило: то же самое, те же боли — очень специфические боли. И U тоже был охвачен ею; но днем раньше я объясняла ему, как защищаться, и он мне сказал, что уже давно использует этот мой метод и что он очень хорошо работает. Я объясняла ему, как «все передавать» Господу (то есть, учиться отдавать все Ему); он попробовал и сказал мне: «Это отлично работает, болезнь не укореняется: маленькое недомогание, а затем все кончается.»
Надо учиться этому. Если делать это головой, это бесполезно; надо уметь призывать эту великую неподвижность… тогда эффект немедленный. Но обычно люди знают, как это делать для других, а не для себя; что касается их самих, они продолжают вибрировать — когда очень больно, трудно перестать вибрировать. Но это ВОЗМОЖНО; даже когда боль необычайно острая, почти нестерпимая (когда обычно начинают кричать от боли), МОЖНО, можно сделать это и принести в то место, где болит, эту молчаливую неподвижность — неподвижность вечности. Тогда очень-очень быстро, за считанные секунды, острота боли исчезает; остается только память, что надо быть внимательным, чтобы не пробудить ее, думая о ней; но это остается в теле как воспоминание, как когда больно обо что-то ударяешься: получаешь удар, острая боль проходит, но след остается. Он остается более или менее долго. Но если позаботиться о том, чтобы оставаться очень-очень спокойным, неподвижным, ничего не делать, ни о чем не думать, ничего не хотеть, достаточно долго, тогда, я думаю, этот след будет очень маленький.
Представьте, что все это доходит до такой степени, когда ЗНАЕШЬ, что у тебя была очень сильная лихорадка (это приходит вместе с очень сильной лихорадкой, протекает очень бурно), но нет ни одного признака лихорадки! Три-четыре раза я проделала такой опыт: у меня было то, что вызывает вспышки сильной лихорадки, и когда приходил доктор, я спрашивала его: «Доктор, есть ли у меня лихорадка?» (я прекрасно знала, что лихорадка была, мне не нужно было об этом спрашивать! одна из тех лихорадок, что вызывает очень высокую температуру, но я накладывала эту неподвижность), доктор щупает мой пульс и говорит: «Нет, все превосходно»!
Конечно, это можно имитировать ментально, но это только имитация; я говорю о чем-то ином, что не имеет ничего общего с ментальной волей — [смеясь] может быть, это дар Господа, я не знаю! 234
30 октября 1963
(По случаю дня рождения ученика Мать пишет следующее послание:)
«Придет день, когда все прекрасные грезы станут реальностью,
и гораздо более чудесной реальностью,
чем мы можем себе вообразить.
С нашей любовью и нашим благословением.»
Я изложила это по-французски, но это то, что сказал Шри Ауробиндо для тебя!
Я умышленно написала «наши».
Он уверенно сказал: «Скажи ему, чтобы он не забывал, что все самые прекрасные, самые чудесные, самые фантастические вещи, о которых мы можем только грезить, есть ничто по сравнению с тем, что будет реализовано» — и все же это будет реализацией грез. Но гораздо более совершенной, более чудесной, более полной, более живой реализацией.
На днях я подумала: «Что бы ему сказать?» И он сразу же ответил мне: «Скажи ему вот что.»
Да, так и БУДЕТ.
Да, очевидно. 235
214 «Иначе сама Любовь, ослепленная путаницей сегодняшнего сознания, может впасть в заблуждение в человеческом вместилище и даже оказаться нераспознанной, отверженной или быстро вырождающейся и потерянной в слабости низшей природы человека.»
215 Магнитофонная запись первой части беседы не сохранилась.
216 Есть магнитофонная запись окончания этой беседы.
217 См. «Агенда», том. 1, беседа от 3 июля 1957 г.
218 См. беседу от 25 сентября.
219 Есть магнитофонная запись этой беседы.
220 Чтение этих двух строк сохранилось в магнитофонной записи. Вся последующая часть этой беседы была пропущена.
221 Картье-Брессон сфотографировал Шри Ауробиндо в 1950 г.
222 Известная сцена с Ричардом, когда он мог задушить Мать.
223 Суджата видела «ложную Мать», покрытую темными пятнами — именно благодаря искренности она увидела эти пятна. Другие увидели бы «ослепительную» Мать.
224 Магнитофонная запись всей этой истории останется в наших архивах.
225 Продолжение этой части беседы было в магнитофонной записи пропущено
226 Существует магнитофонная запись окончания этой беседы
227 Тамас: инертность, темнота.
228 Это было время «комбинации» Кеннеди-Хрущев-Голль. Индира Ганди придет к власти чуть позднее, примерно два года спустя.
229 Президент Кеннеди будет убит почти точно месяц спустя (22 ноября).
230 Изогнутость, искривленность
231 В октябре-ноябре; пуджи были посвящены различным аспектам Матери.
232 В Гималаях.
233 Есть магнитофонная запись этой беседы.
234 Есть магнитофонная запись этой беседы.
235 Есть магнитофонная запись этой беседы.